29 октября состоялась встреча Комитета Координационного центра по вопросам управления интернетом. Заседание прошло в онлайн-формате, и в нем приняли участие не только члены Комитета, но и другие эксперты. Главной темой обсуждения стало принятие Глобального цифрового договора (ГЦД).
Директор Центра глобальной IT-кооперации Вадим Глущенко рассказал о том, что, согласно официальной позиции России, ГЦД в текущем виде не отвечает интересам развивающихся стран, так как предусматривает саморегулирование глобальных цифровых платформ, принадлежащих транснациональным корпорациям, а не контроль со стороны государства. Он отметил, что ГЦД стал новой реальностью, в которой экспертному сообществу придется жить. «В части управления Интернетом в ГЦД сохранен статус-кво, при этом мировое экспертное сообщество стремится не допустить не только прекращения мандата IGF, но и существенного изменения его природы. Очевидно, что IGF зарекомендовал себя как удобная платформа для обсуждения актуальных вопросов, и вместо изобретения новых площадок целесообразно эффективнее использовать существующий формат», – добавил он.
Руководитель Школы международной информационной безопасности Дипломатической академии МИД России Аревик Мартиросян отметила, что, несмотря на амбициозные цели ГЦД, такие как устранение цифрового разрыва и обеспечение безопасности в цифровом пространстве, документ подвергается критике. «Она основывается на нескольких ключевых факторах, среди которых отсутствие обязательной юридической силы, отсутствие обязательств для ИТ-компаний, неравные условия, недостаточная прозрачность, игнорирование существующих инициатив, дублирование усилий. При этом следует отметить, что критика ГЦД не только обоснована техническими неточностями документа, но и подчеркивает сложные политические аспекты глобального управления в сфере цифровых технологий», – поделилась она.
Региональный директор Международного союза электросвязи по региону СНГ Наталья Мочу прокомментировала видение МСЭ относительно перспектив Глобального цифрового договора. Она отметила, что Международный союз электросвязи участвовал в разработке, но основными участниками этого процесса были государства-члены ООН. МСЭ предпринимал усилия по представлению его позиции при разработке документа по всем темам, которые фигурируют в ГЦД. После принятия ГЦД МСЭ продолжает работать по всем направлениям, которые соотносятся с мандатом Союза, и развивает партнерства с другими вовлеченными организациями системы ООН и заинтересованными сторонами.
В заседании также принял участие представитель ICANN по взаимодействию с заинтересованными сторонами в Восточной Европе и Центральной Азии Михаил Анисимов, который прокомментировал роль технического сообщества в разработке Глобального цифрового договора. Он выделил два позитивных момента, нашедших отражение в финальной версии документа: выделение технического сообщества в отдельную группу, а также тот факт, что в ГЦД говорится о важности использования подхода с участием многих заинтересованных сторон.
Заместитель директора Института права цифровой среды НИУ ВШЭ Михаил Якушев в своем выступлении осветил эффективность применения Глобального цифрового договора и его соответствие фактическим обстоятельствам развития интернета. Михаил также обратил внимание на существование расхождений между оригинальным названием и переводом на русский язык самого документа и даже его названия. «Перевод “договор” весьма условен, так как подходящего термина в русском языке нет. Также возникает вопрос по поводу его “компактности”: договор в ходе всех изменений становился больше, и в нем появлялись темы, вызывающие неоднозначную реакцию разных заинтересованных сторон», – отметил он.
Напомним, что 23 сентября 2024 года в Нью-Йорке завершился двухдневный Саммит будущего, организованный Генеральной Ассамблеей ООН. В рамках мероприятия были подписаны три важных международных соглашения, включая Глобальный цифровой договор, в котором обозначены приоритеты обеспечения доступного интернета и выработки совместных подходов к регулированию искусственного интеллекта. Разработка договора велась более трех лет и сопровождалась оживленными дискуссиями.
